5 отличных книг для тех, кто не знает, что читать после «Властелина колец»

У жанра фэнтези есть своя особенная репутация, которая отличается даже среди поклонников литературы, основанной на фантастических предположениях. Фэнтези часто критикуют за свою склонность к уходу от реальности, за использование стандартных сюжетов и образов, за отсутствие глубокого психологического анализа, за зависимость от эпической традиции.

В последние десять лет жанр "романтической фэнтези" получил самую сильную критику за свою поверхностность и стереотипность. Этот жанр, также известный как "ромфант", представляет собой мир, наполненный зеленоглазыми "эльфийками" и мускулистыми "темными магами", готовыми находить утешение в страстных объятиях, чтобы угодить молодым дамам в период подросткового возраста.

Фэнтези страдает от плохого общественного восприятия настолько сильно, что когда нобелевский лауреат Кадзуо Исигуро создает свой произведение "Погребенный великан" (которое можно назвать классическим фэнтези, как бы вы ни посмотрели), литературным критикам приходится утверждать, что нет, это не то, что вы подумали, это, по сути, такой художественный прием, а дракон - ну, это не настоящий дракон, а символический.

Несмотря на это, я не стесняюсь признаться, что фэнтези - один из моих любимых жанров, как в его самых высоких, так и в простых, но качественных проявлениях. Для кого-то детектив может быть утешительным, успокаивающим и защищающим от житейских проблем жанром, но для меня нет ничего лучше, чем погрузиться в мир, созданный писательским воображением, чтобы отвлечься от повседневных забот.

Поэтому предлагаю отметить День Бэггинса (почему бы и нет - по аналогии с Днем Блума) перечнем моих любимых фэнтези произведений.

Откроюсь сразу, что специально и осознанно оставила за пределами внимания книги выдающиеся, но очевидные - как "Темные начала" Филипа Пулмана, "Волшебник Земноморья" Урсулы Ле Гуин или, например, "Темная башня" Стивена Кинга. Их можно найти и без моей помощи, а сегодня давайте обратим внимание на книги новые, недооцененные, забытые - или просто такие, о которых вы, возможно, не задумывались в контексте фэнтези.

1. Ребекка Куанг. Опиумная война. Республика Дракон. Пылающий бог

- Роман Ребекки Куанг "Опиумная война" рассказывает о событиях в Республике Дракон и включает в себя захватывающие сюжеты о пылающем боге.

Сначала трилогия молодой американки китайского происхождения Ребекки Куанг может показаться обычным произведением, собранным из элементов из "Гарри Поттера", "Властелина колец" и "Дома странных детей".

Отличие данной книги от множества других заключается в использовании восточного антуража в сюжете. Однако по мере развития сюжета голос Куанг звучит все ярче и свободнее, и в книге постепенно исчезают стандартные сюжетные элементы. Повествование становится все более ужасающим и оригинальным, достигая к концу высот настоящей литературы без преувеличения.

2. Павел Майка. Мир миров. Перевод Е. и И. Шевченко.

В последние годы польское фэнтези стало все более популярным и успешным, вытесняя англоязычных конкурентов. Однако среди других авторов особое место занимает Павел Майка. Его трилогия, первая часть которой доступна на русском языке, является своеобразным продолжением «Войны миров» Герберта Уэллса, глубоко укорененным в русской и польской литературных традициях.

Пришествие марсиан, описанное Уэллсом, неожиданно приняло неожиданный оборот - использованная инопланетными захватчиками технология внезапно освободила мифогенную энергию Земли. Теперь на планете с огромным масштабом начинают материализоваться все образы человеческого подсознания, включая литературных персонажей (из произведений Толстого и Сенкевича) и даже древнюю фольклорную нечисть.

В этом непостоянном, переменчивом и захватывающе странном мире идет к своей цели главный персонаж - одинокий мститель, который одержим желанием отыскать и наказать волшебников, ответственных за гибель его семьи. И печаль ждет тех, кто встанет на его пути.

3. Ричард Морган. Страна достойная своих героев

Известный рыцарь, сильный воин, умелый волшебник — стандартный набор героев фэнтези, верно? Теперь представьте себе, что рыцарь — представитель ЛГБТ-сообщества с богатой личной жизнью, воин — чувствительный невротик с комплексом Гамлета, а волшебница — афроамериканка, владеющая необычной технологией, недоступной обычным людям.

Под другим углом все выглядит немного по-другому, верно? Однако, самое удивительное в трилогии Ричарда Моргана "Видоизмененный углерод" - не только необычный выбор персонажей, но и захватывающая и странная история мира, пережившего глобальную катастрофу и застывшего на пороге новой, менее впечатляющей, но более глобальной и необратимой эпохи.

4. Генри Лайон Олди. Ахейский цикл

Харьковские писатели Дмитрий Громов и Олег Ладыженский, известные под псевдонимом Генри Лайон Олди, работают настолько быстро, что я едва успеваю за ними. Однако среди их многочисленных произведений книги, основанные на древнегреческой мифологии, выделяются особенно. "Герой должен быть один" пересказывает миф о Геракле, "Одиссей, сын Лаэрта" добавляет новые аспекты к гомеровской истории, "Внук Персея" представляет нам новую версию истории об Амфитрионе, а "Золотой лук" рассказывает о Беллерофонте, который одолел Химеру и приручил крылатого коня Пегаса.

Глубокая привязанность к античной Греции и преданность духу древности у Олди сочетаются с уникальным талантом открывать новые аспекты старых сюжетов и готовностью предлагать оригинальные (иногда даже шокирующие) их толкования и интерпретации.

5. Мэри Стюарт. Жизнь Мерлина

Трилогия Мэри Стюарт, англичанки, продолжает давнюю традицию артуровского фэнтези, которая была заложена Теренсом Х. Уайтом в своем великом цикле "Король былого и грядущего". Однако на этот раз основное внимание автора сосредоточено не на великом правителе Камелота, а на его наставнике, учителе и помощнике - чародее Мерлине. Именно через его глаза мы видим все происходящее.

Основным элементом фантастического у Стюарта является дар провидения, который присущ Мерлину. Все остальное в его произведениях представляет собой лишь попытку воссоздать жизнь Британии V-VI веков на основе ограниченных исторических данных. Эта жизнь уже не римская, но еще не англо-саксонская.